мы давно не виделись, постоянно откладывали встречи, но наконец состоялось. оба выглядели изумительно, как дэн и кэнди, в стенах центрального макдональдса.
ты сетуешь на свой наряд, слишком официальный для такого места. мне остается лишь извиняться и наслаждаться столь ожидаемой пищей, о которой грезил всю неделю.
кусаешь заусенцы, пялишься на людей, ругаешься матом, пьешь кофе и буравишь меня тусклым взглядом.
бросаешь слова о неукротимой и жесточайшей ревности своей половинки, вследствие которой стоит забыть о частых встречах.
я невозмутим, и без лишних вопросов закрываю тему.
все нынешнее представляет собой отчеканенное, стальное удовлетворение психологических и физиологических потребностей, закрытие бездонной ямы дефицита всевозможных желаний жухлой соломенной кучей.
до скорой встречи.
худощавый узурпатор мужчин за тридцать всплескивает руками и воинственно обвиняет меня в манипуляторстве, всех земных грехах и внеземных тоже.
галопом через месяц молчания, с требованиями и надутыми, узкими, как воззрения, губами.
пляски по берну: гогочи и записывай результаты внеплановых исследований.
я-извечный отец всех созданий планеты, обвиняемый и приговоренный, расплачиваюсь за чужие попытки додумать, за слезы и проблемы.
хочу пустых светских бесед про закат культуры, напудренных до костей черепа дев и напыщенных, всезнающих стариков.
хочу подтрунивать над закостенелыми умами, а засыпая в ароматном белье, благословить собственное упорство и силу воли за место в рядах понимающих.

а пока: ревнивые стервы, повторные ссоры, ходьба на месте, но не моя.